Россия в колокольчиках

Как и чему мы с Артом удивлялись в Казани

В августе прошлого года, пригревшись на уже негорячем солнышке, мы с Артом сидели на скамеечке набережной Костромы и подводили итоги путешествий. А потом стали набрасывать вчерне план поездок на год грядущий. В августе следующая весна кажется далекой и даже нереальной. Но на самом деле мелькает осень, приходит конец занудной зиме, и вот опять май, цветут деревья и можно отправляться.

Именно на набережной Костромы мы и решили съездить в другой волжский город – Казань. Теперь можно сказать, что мы побывали во всех значимых городах Поволжья.

Казань встретила нас ярким солнцем, синим небом и утренней прохладой. Удобное центральное расположение гостиницы нас тоже порадовало. В номере мы спланировали первый день, решив, по обычаю, провести его за городом.

В 25 километрах от Казани находится знаменитый Раифский мужской монастырь. Я пишу "знаменитый", хотя сама узнала о нем не более года назад, прочитав в "желтой прессе" о венчании Починка. Оно состоялось именно в Раифском монастыре. Но в Татарии, думаю, он на самом деле широко известен.

Главным побудительным мотивом поездки туда для нас с Артом стало любопытство, ибо его толстая книжка для туристов по России никаких особых восторгов по поводу монастыря не выказала. Почему же тогда Починок (а за ним следом и другие деятели всех рангов и мастей) решил венчаться именно там? Что там такого особенного за 700 километров от Москвы? И разве в Москве и окрестностях не хватает своих монастырей, мужских и женских?

Вот это всё мне и хотелось выяснить.

Мы с Артом повидали много монастырей. Очень часто, когда я нахожусь там, меня охватывает двойственное чувство. Все монастыри, без исключения, находятся в исключительно красивых природных местах, причем своими ансамблями они ее (красоту) еще более усиливают и подчеркивают. А вот сами постройки архитектурными ансамблями могут быть названы не всегда. Очень многие из них находятся в ужасающем состоянии после десятилетий варварства и забвения. Дело восстановления и реставрации идет, но часто очень медленно. Поэтому нередко бывает так горько обозревать разруху посреди красивейших оазисов и осознавать, что пройдет еще много времени, пока всё приведется в порядок. И приведется ли?

И еще я полагала, что со времени опубликования Артовой книжки, ничего такого выдающегося не приметившей в Раифе, там могли произойти добрые перемены.

Монастырь, однако, превзошел все наши ожидания.

Как и все, он стоит в райском по красоте уголке: на берегу озера, а со всех сторон окружен лесом. Основан в 1613 году монахом Филаретом.

Больше всего нас поразил тот факт, что все до одной монастырские постройки, все храмы, часовни, монашьи кельи и прочее, прекрасно восстановлены. Что полностью приведена в порядок монастырская стена по всему периметру, да не просто так, а над ней установлена крыша, как и положено. Что ограда на территории и вне ее пределов одинаковая, красиво украшенная. Что подход к озеру и проход вокруг монастыря обихожен, что у озера обустроена беседка с лавочками. Что в самом монастыре чувствуется (что потом подтвердилось) заботливая рука садовода: кустик к кустику, травинка к травинке, клумбы радуют глаз цветением. Короче говоря, обустроенность, обихоженность и красота.

А потом в купленном буклетике мы увидели фотографии, как выглядел монастырь до 1991 года, когда его передали Церкви. Как после Сталинградской битвы. Глазницы окон, всё, что можно, разбито и разрушено напрочь.

Вот мы с Артом и поразились, как за 10 лет здесь смогли полностью восстановиться.

Монастырь закрыли в 1928 году, за десятилетия там находились и больница, и школа, и какие-то цеха, и хранилища. Последним пристанищем он стал для колонии малолетних преступников.

Вот почему мы с удивлением и восхищением осмотрели всё, послушали рассказ тамошнего экскурсовода, посидели на берегу озера. А наш казанский гид (татарка Наиля с непроизносимым отчеством) в это время сновала между машиной и часовенкой с бутылками и канистрами. В монастыре бьет источник с целебной водой, его тоже обустроили, сделали над ним часовенку, и поток людей сюда не заканчивается. Каково же было наше удивление, когда Наиля две пластиковые большие бутылки заполнила и для нас, хоть мы ни о чем и не просили. Так мы потом везли их в Москву, а одну я сразу решила отдать Ире. Ира любит всякие целительные и чудодейственные штуки, особенно если они положительно влияют на здоровье, пусть даже и якобы.

По дороге в Раифу Наиля, как истый экскурсовод, попросила водителя провезти нас по центру Казани, показала его и рассказала. Хотя это и не входило в собственно экскурсию. Так, я, например, узнала, что известную песню "Ай да по речке, ай да по Казанке", которую я всю жизнь считала русской народной, написал татарин Ибрагимов, профессор Казанского университета. Также узнала, что в Казани много крещеных татар, поэтому в Петропавловском соборе, одной из больших церквей города, для них служба ведется на татарском языке и, разумеется, на русском для русскоязычных.

Арта сильно интересовали два момента, исторический и сегодняшнего дня. Откуда в Татарии взялись татары, из Золотой Орды, или откуда еще, и есть ли сейчас националистические проблемы среди населения. Как-то получилось, что вопрос происхождения казанских татар мы так и не выяснили, а вот национальных трений в республике нет, твердо заверила нас Наиля. "Мы всегда дружно жили. И все праздники вместе отмечаем. У русских женщин соленья хороши, а татаркам всегда выпечка удается."

В Казани есть улица Баумана – своеобразный здешний Арбат. Улица на самом деле неплохая, пешеходная, мощеная, по центру растут деревья, установлено несколько фонтанов малых форм. Они все работают. Первые этажи зданий – кафе и магазины, есть "Макдональдс" (их в Казани два), продают сувениры, сидят художники, в общем, улица многолюдна всегда. Но вот колокольчика для моей коллекции мы не нашли, один только встретили, большой и страшненький.

Во второй день мы посетили музей истории Татарстана. И опять сильно удивились. День уже с утра начинался жаркий. Никто из жителей Казани в музей не рвался. Там были мы с Артом, и еще четыре человека. Так вот, трое из них французы, а четвертый – переводчик. Этот факт удивителен сам по себе, но это еще не всё. Французы (две девушки и парень) говорят по-русски и интересуются почему-то историей казанских татар. Вот ведь! Экскурсовод, молодая девушка, с превеликими подробностями начала с зала археологических экспонатов, издалека, как и положено. Мы сначала к ним пристроились, но мой интерес к татарам вообще и к казанским в частности не простирается так далеко, чтобы провести в музее часа три минимум по столь узкой и специфической теме. Ну, а Арт по-русски не понимает. Поэтому мы от странных французов оторвались, всё осмотрели и покинули музей, не имея возможности ничего в нем купить, хотя на витрине лежали интересные книжки. Мы не смогли постигнуть логику музейного сувенирного магазина, закрытого в воскресенье, когда появление в нем туристов наиболее вероятно. Музейные бабушки, извиняясь, наперебой приглашали нас приходить завтра. "У нас такой богатый магазин, столько сувениров и книг, вы всё купите, завтра приходите, в понедельник". Увы.

Казанский кремль, построенный, кстати, псковскими мастерами, наиболее выгодно смотрится издалека, с моста, когда уезжаешь из города или въезжаешь в него. На его территории ведутся масштабные работы по реставрации и церквей, и зданий, и стен. Мы хорошо погуляли, посидели в скверике, разомлели, было, на солнышке, но надо было идти. Я уже писала, что Арт никогда не успокоится, не совершив прогулку на теплоходе, если в месте нашего пребывания имеется какой-либо водоем.

В Казани протекает река Казанка, она была маленькая и мелкая, но в результате гидротехнических работ, не уверена, каких именно, Казанка стала широкой и полноводной, мало того, и Волга сюда дошла. Вот по Волге мы и поплыли до дачного места. Туда теплоход шел полупустым, а оттуда под завязку загрузился дачниками с тюльпанами, охапками сирени и черемухи, отчего их сильные ароматы перебивали другие, менее приятные, запахи толпы.

Вечером в поезде пришлось удивиться еще одному обстоятельству. На сей раз живым цветам в подвесных кашпо, аккуратно укрепленных на нескольких окнах в коридоре вагона. Искусственные цветы в поездах видеть приходилось, а вот столько много живых – в первый раз.

Вот и все наши казанские удивления.

Лариса Францек
Май 2001 года